«Отжим» денег по-новосибирски

Есть такое новомодное сленговое словечко – «отжать». Оно означает силовое присвоение чужих денег и имущества путем шантажа, угроз, запугиваний, иного давления.

К чему я вспоминаю про это странное отечественное явление? Объясняю. Прошла информация о том, что Новосибирский областной суд отклонил апелляцию Константина Руднева, осужденного на одиннадцать лет за создание некоей религиозной организации. Некоей – потому что так и осталось неясным, была ли эта организация, кто в нее входил, как она вообще работала, и какую роль во всем этом играл Руднев.

И вот я читаю: в деле фигурировало семь потерпевших, и сумма их гражданских исков к Рудневу – более семи миллионов. Рядовому россиянину сложно даже осмыслить такую сумму. И еще сложнее понять, за что и почему российский суд может «выкатить» такой огромный счет.

Что ж, давайте разбираться. Потерпевшие в деле Руднева – это, в основном, родители. Отношения с детьми у них были, мягко говоря, напряженными. Но именно Руднева они винят в том, что однажды дети громко хлопнули дверью. И вот свои страдания по этому поводу они и оценили в миллионные суммы.

Не буду рассуждать на тему извечно сложных взаимоотношений отцов и детей. Про то, что некоторые родители ломают детей об коленку, ревнуют к каждому столбу и просто не дают выросшему ребенку жить своей жизнью. Как говорил знакомый детский психолог: «Если ребенок ушел из дома, значит, его там просто не любили».

Ну да ладно. Вернемся к деньгам. Итак, нанесенный ущерб потерпевшие оценили в общую сумму семь миллионов рублей. Интересно: откуда взялась эта сумма, с какого потолка она упала? Если речь идет о реабилитации, лечении, то где подтверждения оного – чеки, выписки, иные документы? На миллион можно не просто от души полечиться – его хватит, чтобы провести несколько месяцев в навороченной европейской клинике.

Однако про лечение ничего неизвестно. Была информация, что одна из мам, проходящая по делу как пострадавшая, работает в психиатрической лечебнице. И, как только добралась до ушедшего из дома сына, первым делом уложила его в это самое учреждение. Как лечат в таких местах, всем известно: недели достаточно, чтобы человек превратился в растение, стал дезориентированным, покорным, со сломанной волей. Парня, если честно, жалко: с мамой ему явно не повезло. Сильно сомневаюсь, что за такое вот «лечение» в родной больнице женщина платила какие-то деньги. Но на рудневский миллион, тем не менее, претендует.

А прочие потерпевшие? Какой линейкой, весами, или другими приборами измерялись их моральные страдания? Вот интересно: в российской судебной практике моральный ущерб компенсируют со скрипом. Как правило, любое страдание суд оценивает в небольшие суммы, потолок – пятьдесят тысяч рублей. А тут вдруг на пустом месте происходит какой-то аттракцион невиданной щедрости. И здравый смысл подсказывает, что он только начался. Что в скором времени, прослышав про миллионы, набегут орды других потерпевших – и мамы с папами, и бабушки с дедушками, и дяди с кумами.

Почему, объясните мне, если человека полили грязью на телеканалах, и он просит возместить моральный вред, в суде он получает три-пять тысяч рублей? А если в семье не понимали и не принимали собственного ребенка, и он предпочитал общаться с более авторитетными для него людьми, вырисовывается сумма в один миллион? По мне - так иски в данной ситуации должны удовлетворяться совсем в другую сторону.

Что-то подсказывает мне, что сумма исков рассчитывалась не по каким-то ущербам, а исходя из предполагаемых размеров рудневского состояния. По принципу: «Вкатим столько, сколько сможет заплатить». При этом нет никакой уверенности, что конечные получатели денег – именно «потерпевшие». Вполне возможно, что они – лишь ширма, прикрытие для тех, кто решил получить все, но при этом остаться в тени.